Литературно-критические очерки. Н. Глебов, А. Шмаков

Живые страницы истории

Николай Александрович Глебов хорошо знаком юному уральскому читателю повестями «Карабарчик», «Детство Викеши», «Даниил Кайгородов». Повесть «Карабарчик» была переиздана в Москве и за рубежом.

Большой интерес представляет трилогия Глебова «В степях Зауралья».

Первая часть трилогии — «В предгорьях Урала» — была издана в Челябинске в 1954 году. В ней большое место занимает проблема разложения буржуазного мира. Сама мысль отразить распад старого мира «изнутри», на судьбе нескольких поколений буржуазной семьи, — не новая в литературе. Горький в «Деле Артамоновых» показал неизбежность вырождения никчемных потомков энергичного и предприимчивого хозяина фабрики Ильи Артамонова как следствие исторической закономерности: бывшие хозяева жизни вынуждены сдавать свои позиции, на смену Артамоновым пришли ткачи Морозовы. Судьба артамоновского рода поставлена в зависимость от революционного движения, чье развитие и определяет крушение Артамоновых. «Из закоптелых фабричных окраин вышел на улицу Новый хозяин», — так об этом процессе написал Д. Бедный.

Горьковскую тему распада буржуазной личности Глебов раскрывает на жизненном материале, который он превосходно знает. На истории семьи Никиты Фирсова. Правдивое изображение быта и нравов купеческой среды дореволюционного Урала — бесспорное достоинство Глебова-романиста. Сошлемся, к примеру, на такую живописную сцену, как встреча с богатой кержацкой семьей Вершининых «раскаявшихся» молодых. Каждая деталь зримо раскрывает и обстановку, и обычай, и характер. Грозный старик Вершинин заставил молодых ползти по всему большому каменному двору до крыльца, потом огрел их плетью, и только после этого уже «простил» и благословил. Молодой зять, в скором будущем крупный промышленник Никита Фирсов, а пока еще просто маляр Никишка, плутовато поглядывает по сторонам и успевает приметить все богатые постройки вершининского двора, Хитрый Никишка угодливо называет богатого тестя «богоданным тятенькой», а сам прикидывает, сколько можно получить на приданое от этого «старого черта».

Вот так извиваясь, прибегая к любым средствам, ради наживы, и начнет свой путь Никита Фирсов. Стяжательство станет потом смыслом всей его жизни.

Сцена «прощения» молодых, а также первый эпизод книги, рассказывающий о том, каким путем нажил богатство Фирсов, являются своеобразной экспозицией книги. Повествование о семье Фирсовых не случайно начинается с убийства человека; этим моментом подчеркивается преступность всей их последующей жизни.

С годами Никита Фирсов утрачивает прежнюю суетливость, обретает уверенность в себе, а с ней и степенность, в манерах его все чаще проявляется звериная хватка сурового старика Вершинина. Фирсов прибирает к рукам все сырьевые рынки Предуралья, вводит монополию на торговлю хлебом, грабит своих прежних конкурентов, разоряет крестьян-хлеборобов, в голодные годы крепко наживается на торговле скотом и хлебом.

В романе сделан акцент не на самой практике стяжательства, а на результатах ее. Мир собственности калечит душу человека, развращает и опустошает. Когда-то Никита Фирсов любил похвастать умельством. Он рассказывает встречному крестьянину о своем мастерстве, о том, что Никишка Фирсов не простой маляр, а живописец, умеет лики святых писать, природа наделила его талантом. В прежнем Фирсове была «душа жива», но путь наживы, который он избрал для себя, вытравил в нем творческое начало.

Все зависит в жизни от того, какому делу посвятил себя человек. Для Никиты Фирсова целью жизни становится накопительство.

Деньги, деньги, деньги. Деньги нужны ему, чтобы властвовать над людьми. «Дай только время — все Зауралье заставлю на карачках ползать», — грозится Фирсов. И в годы революции Фирсов будет упорно цепляться за свое добро, надеяться на возврат «лучших времен», на восстановление нажитого преступлениями капитала.

Собственническая психология задавила в нем остатки человечности. Жену Никита никогда не любил, женился ради денег, и теперь мстит за свое унижение в молодости. На детей смотрит, как на товар, который предстоит выгодно сбыть. Дочь выдает замуж за своего компаньона; сына Сергея женит на богатой вдове Дарье Видинеевой, и это исполнение отцовской воли стало для детей Фирсова началом их жизненной катастрофы. Никита Фирсов видит, что дети стоят в стороне от дела, поэтому он берет на службу бывшего дьякона Елеонского, такого же, как он сам, жулика.

Неслучайно, что «помощник» в критический момент отнимает у больного, немощного Никиты шкатулку с золотом и этим ускоряет смерть своего бывшего хозяина.

Сюжетная линия, связанная с характером Никиты Фирсова, начинается мотивом убийства и завершается подобной же сценой (жена Фирсова рассказывает сыну о последних днях его отца). Такой прием кольцевой композиции позволяет автору впечатляюще показать сам принцип, на котором основаны отношения в мире собственности: «человек — человеку волк», «с волками жить — по-волчьи выть». В этот принцип поверил с юности бывший маляр Никита Фирсов. Все подчинив расчету, загубил жизнь себе и детям и погиб, задыхаясь от бессильной ярости к тем, кто отнял у него власть и богатство.

Фирсов не просто скопидом. В нем вместе со страстью к деньгам растет ненависть к народу и надвигающейся революции.

Вот сцена на мельнице в голодном 1911 году. После сытного обеда Никита выходит на крыльцо и окидывает довольным хозяйским глазом добротные постройки, купленные им у Дарьи Видинеевой. Он видит истощенных казахских детей, похожих на живые скелеты, нищую старуху, обезумевшую от голода, выслушивает гневные обвинения старшего сына, но мрачные житейские впечатления не могут его вывести из себя. Даже терпеливое сердце жены Никиты Фирсова Василисы Терентьевны и то не выдерживает, она приходит к осуждению всей жизни своего мужа: «Настоящий стратилат. Правда говорится, что через золото слезы льются».

Характер Никиты Фирсова раскрывается в бытовых, жанровых сценах, путем сатирического заострения образа, умелого использования художественной детали.

Вот Никита Фирсов возвращается домой с поминок у Дарьи Видинеевой; он сделал все, чтобы Сергей остался у Дарьи и теперь мечется у себя в комнате в ожидании сделки. Куда девалась степенность Фирсова! Он места себе не находит, рвет и мечет, призывает господа, раздражается беспечностью жены, не разделяющей его азарт игрока. Что стоит, например, такая бытовая зарисовка автора, великолепно раскрывающая натуру Никиты:

«И лишь когда часы пробили полночь, он немного успокоился и пошел в спальню. Василиса Терентьевна после трех рюмок наливки спала крепко, пожевывая во сне губами. Никита с ненавистью посмотрел на жену и, двинув ее в бок кулаком, привалился к стене. На рассвете он поднялся на ноги и на цыпочках подошел к дверям комнаты Сергея. Прислушался. Там стояла тишина. Фирсов приоткрыл дверь. Кровать была пуста. Потирая на ходу руки, Никита зашагал обратно в спальню, зажег лампаду